УДК 616-089.819.843(470+571)

© Саперов В.Н., 2013

Поступила 11.03.2013 г.

В.Н. САПЕРОВ

ТРАНСПЛАНТОЛОГИЯ В РОССИИ: ДОСТИЖЕНИЯ И НЕРЕШЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова, Чебоксары

На фоне констатации достижений мировой и отечественной трансплантологии освещаются нерешенные проблемы трансплантологии, прежде всего необходимость государственного регулирования посмертного донорства органов.

Ключевые слова: трансплантология, трансплантация, органное донорство, презумпция согласия, этика, право.

XX и начало XXI столетия ознаменовались большими успехами в области трансплантологии. Вот лишь некоторые этапы этого пути.

1930 г. — пересадка роговицы, взятой у трупа, известным отечественным офтальмологом В.П. Филатовым.

1933 г. — пересадка трупной почки больной с острым отравлением сулемой, произведенная киевским хирургом Ю.Ю. Вороным (больная прожила 2 суток).

1950 г. — первая удачная пересадка трупной почки, произведенная американским хирургом Лодлером.

1954 г. — первая успешная пересадка почки от живого донора — генетически идентичного близнеца.

1959 г. — первая попытка пересадки поджелудочной железы человеку.

Несмотря на неудачу, такие попытки продолжались и постепенно привели к удовлетворительным результатам. Однако до сих пор трансплантация поджелудочной железы остается одной из наиболее трудно предсказуемых.

1963 г. — пересадка легких американским хирургом Г. Харди.

В этом же году американским хирургом Старцлом была проведена первая ортотопическая трансплантация печени человеку (т.е. имплантация донорского органа в позицию удаленной печени реципиента).

Наиболее знаменательной датой для трансплантологии является 3 декабря 1967 г., когда Кристианом Бернардом в Кейптауне (ЮАР) была осуществлена первая в мире пересадка сердца от человека к человеку. Больной прожил 18 дней и умер от пневмонии.

В СССР первую пересадку почки сделал акад. Б.В. Петровский в 1965 г., первую пересадку сердца — акад. А.А. Вишневский в 1968 г. Однако лишь акад. В.И. Шумакову в 1986 г. удалось произвести первую удачную пересадку сердца в России, после которой больной прожил длительное время. Это не удивительно, так как только к этому времени (в начале 80 гг. XX столетия) были разработаны эффективные методы борьбы с отторжением трансплантата. Первую пересадку печени в СССР выполнил проф. А.К. Ерамишанцев в 1990 г.

Этим операциям на людях предшествовал упорный труд ученых-экспериментаторов во всем мире. Особенно больших успехов по пересадке почек, сердца, конечностей и даже головы на собаках добились еще в 30-50 гг. XX столетия В.П. Демихов и А.Г. Лапчинский. В лаборатории В.П. Демихова в Москве некоторое время работал К. Бернард. В своей автобиографической книге «Нежелательные элементы» К. Бернард указывает, что его операции по пересадке сердца были бы невозможны, если бы он не ознакомился с экспериментальными работами по этой проблеме советского хирурга В.П. Демихова. Разумеется, трансплантология не могла бы развиваться без обоснования иммунологической теории отторжения трансплантата, впервые предложенной английским ученым П. Медаваром в 1943 г.

В нашей стране правовые вопросы трансплантологии регулируются принятым в 1992 г. «Законом Российской Федерации о трансплантации органов и (или) тканей человека» (далее «Законом о трансплантации») [11], а также ст. 47 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации (далее — закон «Об основах охраны здоровья») [14]. «Законом о трансплантации», а также специальным приказом Министерства здравоохранения РФ и Российской академии медицинских наук от 13.12.2001 г. № 448/106 определен перечень органов человека, которые могут быть объектом трансплантации. В него входят: сердце, легкое, комплекс сердце-легкое, печень, почка, поджелудочная железа с 12-перстной кишкой, толстая и тонкая кишка, костный мозг, селезенка, эндокринные железы. По мнению акад. РАМН С.В. Готье, пересадка печени — это наиболее прогностически надежный вид органной трансплантации, поскольку она в случае успеха обеспечивает самые длительные сроки функционирования трансплантатов и выживания реципиентов [3].

Ведущие позиции в области трансплантологии в нашей стране занимает Федеральный научный центр трансплантологии и искусственных органов им. В.И. Шумакова. Как следует из доклада директора этого Центра акад. С.В. Готье на V Всероссийском съезде трансплантологов (2010 г.), в 2009 г. в Центре выполнено 1000 трансплантационных вмешательств и столько же — за первые три квартала 2010 г. [7]. Этому способствовало не только улучшение финансирования со стороны государства, но и возрастание донорской активности. Приоритетными в Центре являются трансплантации печени, почек и сердца. Однако в 2011 г. количество трансплантаций в этом Центре, как и в других специализированных учреждениях, не увеличилось, что связано с дефицитом донорских органов [9]. Так, в 2011 г. в стране выполнены 984 трансплантации почек против 1040 в 2010 г. [5]. Вместе с тем в 2011 г. наблюдался качественный прорыв в трансплантологии: впервые в России под руководством С.В. Готье выполнена пересадка комплекса сердце-легкие, значительно увеличилось количество мультиорганных трансплантаций (печени и почки, печени и поджелудочной железы), пересадок поджелудочной железы, стали выполняться операции по трансплантации трахеи и протезированию её биопротезом, модифицированным по технологиям регенеративной медицины.

Наряду с Федеральным научным центром трансплантологии созданы центры по трансплантации в Москве, Санкт-Петербурге, а также межрегиональные центры по трансплантации в крупных городах России (Екатеринбурге, Новосибирске, Краснодаре и др.). Всего в стране функционирует 7 центров по трансплантации сердца, 10 — по трансплантации печени и более 30 центров, которые осуществляют трансплантацию почек.

Развитие трансплантологии поставило перед медициной много этических и правовых вопросов [2]. Можно смело утверждать, что ее развитие зависит не только от прогресса чисто профессиональных вопросов (разработка техники пересадки, методов профилактики и лечения реакции отторжения и др.), но и от своевременного и правильного решения возникших правовых и этических проблем.

Различают пересадку трупных органов и пересадку органов и тканей от живых доноров, которые имеют свои специфические особенности. Пересадки трупных органов имеют основное значение, на них приходится до 90% всех трансплантаций [6]. Изъятие трупных органов согласно «Закону о трансплантации» разрешается после того, как врач убеждается в безуспешности проводимых мероприятий по оживлению потенциального донора и после констатации смерти человека на основании смерти мозга. Возможность установления смерти человека на основании диагноза смерти мозга зафиксирована также в Федеральном законе «Об основах охраны здоровья». У доноров со смертью мозга сохраняется работа сердца, но утрачивается функция дыхательного центра, в связи с чем дыхание поддерживается с помощью искусственной вентиляции легких (ИВЛ).

Разрешение на изъятие органов после констатации смерти мозга открыло широкие возможности для трансплантации трупных органов. Вместе с тем изъятие органов у доноров при работающем сердце создало определенные психологические проблемы. Среди населения до настоящего времени бытует страх, что этот диагноз может быть поставлен необоснованно (при отсутствии смерти мозга) и потенциальные доноры могут не получить необходимого лечения [9]. Такие опасения могут быть вполне обоснованными. В условиях платной медицины и согласия реципиента оплатить трансплантат недобросовестные врачи (дельцы от медицины) могут пойти на ускорение перевода пациента в категорию больных со «смертью мозга», используя для этого «пассивную» эвтаназию. Известны десятки судебных процессов в США и странах Западной Европы с такими обвинениями врачей. Такой случай описал известный специалист в области трансплантологии, лауреат Нобелевской премии, проф. В. Форсман [17].

«В одной операционной врачи в напряжении склонились над больным, настолько тяжелым, что его сердце и легкие подключаются к аппарату «искусственное сердце-легкие». А в то же время в соседней операционной в таком же напряжении пребывает другая группа врачей… Врачи склоняются над своим молодым пациентом, который из последних сил пытается победить смерть. Но медики отнюдь не стремятся ему помочь; они ждут одного: когда же, наконец, можно будет вскрыть это беззащитное тело и вытащить сердце, которое должно спасти кого-то другого».

Однако в подавляющем большинстве случаев такие опасения являются не обоснованными. Если диагноз «смерть мозга», т.е. необратимая гибель коры и подкорковых структур, поставлен правильно, строго по инструкции [12, 13], то в короткие сроки неизбежно наступает гибель всех других органов и систем, т.е. биологическая смерть [4].

Опасения необоснованной постановки диагноза «смерть мозга», а главное, как пишет акад. С.В. Готье, непонимание широкими слоями населения и медицинской общественности высокогуманной идеи посмертного донорства органов, неготовность персонала скоропомощных больниц к работе с потенциальными донорами по концепции смерти головного мозга «сдерживает развитие трансплантологии в нашей стране» [3]. Далее он подчеркивает, что врачи, работающие в области трансплантологии, должны ощущать доверие и поддержку населения в их крайне сложной работе. Понимание родственниками, что их умершие близкие, ставшие после смерти донорами, помогли сохранить жизнь безнадежным пациентам и стали, в каком-то смысле, бессмертными, потому что частичка их тела продолжает жить в другом человеке, может облегчить их горе от безвозвратной утраты. В этом, как утверждает С.В. Готье, и заключается проявление высокогуманистического характера посмертного донорства и трансплантации в полном соответствии с латинским изречением: «De mortui vivandi curat» («Мертвые помогают живым») [3].

Изменению общественного мнения в пользу посмертного донорства способствует благословение этой акции христианской религией. Посмертное дарение органов одобрено Русской православной церковью. Римский Папа Иоанн Павел II также благословил посмертное изъятие органов для трансплантации, сказав: «Не берите ваши органы с собой, они на небесах не нужны» [18].

Большая роль в развитии положительного отношения населения к посмертному донорству принадлежит врачам, которые сами должны иметь четкое представление о трансплантации органов и тканей и донорстве. Прежде всего, соответствующую подготовку должны иметь главные врачи и их заместители по анестезиологии и реанимации тех многопрофильных лечебных учреждений, которым по приказу Минздрава РФ разрешено заниматься данным видом деятельности [15]. В этих лечебных учреждениях должны быть введены должности координаторов органного донорства, которые будут заниматься обучением персонала и налаживанием связей с координационными центрами органного донорства. Такие центры уже давно функционируют в Москве и Санкт Петербурге, между тем, далеко не все лечебные учреждения, которые имеют право заниматься органным донорством и трансплантацией органов, работают с полной отдачей. Например, в Москве из 17 таких лечебно-профилактических учреждений успешно решают проблемы донорства лишь 4 [15].

После наступления биологической смерти (по выражению трансплантологов — у асистолических доноров, или у доноров с небьющимся сердцем) ранее считалось возможным из внутренних органов извлечение только почек, которые в течение 20-30 мин остаются функционирующими. В настоящее время в течение этого срока считается возможным и извлечение для пересадки печени, хотя трансплантация такого органа дает несколько худшие результаты, чем пересадка печени от донора с бьющимся сердцем [3]. К тому же у асистолического донора извлеченные органы не пригодны для мультиорганной пересадки. Асистолическими донорами чаще всего становятся пациенты реанимационных отделений в возрасте до 60 лет с несовместимыми с жизнью повреждениями головного мозга, у которых невозможно диагностировать смерть мозга в связи с наступившей раньше биологической смертью. Доля асистолических доноров в России и других странах не превышает 3-7% от общего количества трупных доноров.

Правовые вопросы об изъятии трупных органов решаются по-разному в различных странах. В Российской Федерации, как и в большинстве других стран (Франция, Италия, Испания и др.), для изъятия органов у трупа законодательно закреплена презумпция согласия. Это значит, что любой россиянин как бы изначально согласен, что его органы после смерти могут быть использованы для пересадки другим. Другими словами, если на момент смерти не было документа от пациента, что он против изъятия у него органов, и не заявят об этом после его смерти его близкие родственники или законные представители, то органы могут быть изъяты. Это положение зафиксировано в «Законе о трансплантации». Исключением является изъятие донорских органов у умершего ребенка: согласно ст. 47 Федерального закона «Об основах охраны здоровья», для этого нужно согласие родителей. А если у ребенка нет родителей, он не может стать донором органов.

Положительной стороной «презумпции согласия» является возможность получения большого количества органов для трансплантации. Вместе с тем, как справедливо отмечают правоведы, подавляющее большинство граждан России не знают механизма отказа и не могут его использовать, что расценивается как нарушение прав человека.

В США, Великобритании, Дании, Швеции для изъятия органов у трупа законодательно закреплена «презумпция несогласия». Это означает, что гражданин изначально не согласен с тем, что его органы после смерти будут изъяты и пересажены другому человеку. Исходя из этого органы после смерти можно изъять только в случае прижизненного согласия самого человека либо согласия родственников после его смерти (в некоторых странах Европы требуется и то, и другое). Согласие обычно фиксируется в водительских правах или в страховом свидетельстве, где для этого имеется специальная графа.

Презумпция несогласия в бóльшей степени соответствует соблюдению прав человека, но в то же время затрудняет получение трупных органов для трансплантации и создает для врача щепетильную ситуацию, когда он в момент внезапной смерти человека вынужден обращаться к его близким родственникам, находящимся в состоянии стресса, за разрешением для изъятия органов.

Таким образом, в нашей стране имеется правовая основа для широкого использования трупного донорства. Однако оно развивается крайне медленно, а в 2011 г. наметилась даже тенденция к сокращению трансплантации трупных органов. Основной причиной такого состояния, помимо уже отмеченного выше непонимания населением и медицинской общественностью высокогуманных принципов посмертного донорства органов, является отсутствие в нашей стране четкой системы распределения донорских органов и получение их в масштабе государства [8]. В настоящее время не существует единой цепочки взаимодействия между учреждениями — донорскими базами и учреждениями, где сосредоточены больные, нуждающиеся в трансплантации органов. Этот процесс не регулируется административным путем. Взаимодействие этих двух подразделений осуществляется пока по профессионально-коллегиальной договоренности [8]. Очевидно, поэтому дефицит донорских органов, который существует во всем мире, в нашей стране особенно выражен.

В обеспечении донорскими органами для трансплантации решающая роль принадлежит анестезиологу-реаниматологу, который обеспечивает так называемую трансплантационную координацию, то есть обеспечивает организацию всего процесса взаимодействия между лечебными учреждениями [15, 19].

Координацию органного донорства можно разделить на три этапа.

I. Распознавание потенциального донора для вызова бригады локального центра органного донорства. Критериями для вызова бригады являются острое повреждение головного мозга (тяжелая черепно-мозговая травма, инсульт, субарахноидальное кровоизлияние) с оценкой по шкале Глазко 5 баллов и менее; проведение ИВЛ; возраст пациента от 18 до 60 лет. Прибывшая бригада локального центра органного донорства подтверждает или проводит диагностику смерти мозга. В диагностике смерти мозга у предполагаемого донора не должны участвовать трансплантологи [6].

II. Прибывшая бригада обеспечивает проведение исследований для исключения инфекций (вирусные гепатиты, ВИЧ-инфекция, сифилис) у потенциального донора и оценку состояния внутренних органов (биохимические исследования, УЗИ внутренних органов и т.д.).

III. Ведение потенциального донора, которое принципиально ничем не отличается от лечения пациента в критическом состоянии и направлено на оптимизацию перфузии и сохранение функции органов. Таким больным проводится коррекция гиповолемии, системного воспаления и гормональных нарушений, ИВЛ, экстракорпоральные методы детоксикации и т.д. Полноценное ведение потенциального донора до окончания изъятия органов обеспечивает функциональную сохранность внутренних органов и улучшает выживание органов у реципиента [19]. Вместе с тем необходимо провести изъятие органов как можно быстрее после констатации смерти человека на основании смерти мозга.

Забор трупных органов легче осуществить, если больной умирает в отделении реанимации и интенсивной терапии, где имеется возможность выполнить все три этапа органного донорства.

Определенные правовые и этические нормы имеются и для пересадки органов от живых доноров. Прежде всего, законом разрешается изымать один из парных органов, например, почку или часть непарного органа, например, долю печени. Донором может быть только совершеннолетний психически здоровый человек, ответственный за свои поступки. Недопустимо брать органы для пересадки у детей. Во многих странах это закреплено законодательно: родители не имеют права распоряжаться неприкосновенностью тела своих детей.

Пересадка органов и тканей от живого донора допускается при соблюдении следующих условий:

— если донор свободно и сознательно в письменной форме выразил согласие на изъятие своих органов или тканей;

— если донор предупрежден о возможных осложнениях для его здоровья в связи с предстоящей операцией по изъятию органа и возможных последствиях его удаления;

— если донор прошел всестороннее медицинское обследование и имеется заключение консилиума врачей-специалистов о возможности изъятия у него органа или ткани для трансплантации;

— донор и реципиент должны быть в генетическом родстве (за исключением пересадки костного мозга), что почти исключает возможность злоупотреблений и попытки вознаграждения донора. Однако в законе «Об основах охраны здоровья» (ст. 47) не указана необходимость генетического родства донора и реципиента.

С этической точки зрения важно подчеркнуть, что донорство должно быть добровольным, осознанным (правило добровольного информированного согласия) и бескорыстным, то есть совершаемым из чувства сострадания, любви к ближнему, ради спасения жизни человека [1]. Изъятие органа или части органа может отрицательно сказаться на здоровье донора. Поэтому в литературе высказывается необходимость усиления защиты донора, например, с помощью специальной медицинской страховки.

В различных странах наблюдается постоянный дефицит трупных органов и органов от живых доноров для трансплантации. Так, в России вместо 1000 трансплантаций сердец в год, которые должны быть сделаны, чтобы обеспечить потребности населения, делается лишь 100 [9], пересадка почки делается лишь одному из 20-30 нуждающихся. В нашей стране среди детей до 5 лет ежегодно нуждается в трансплантации почки 75 человек, а делается она лишь 5 пациентам [16]. В целом возможность получения органов для трансплантации составляет 5-6 % от требуемого количества [6].

Медицинская наука пытается преодолеть недостаток донорских органов различными способами. Во-первых, путем создания искусственных органов. В настоящее время в России создано искусственное сердце (искусственный левый желудочек), который «может стоять столько, сколько человек проживет» [8]. Во-вторых, разрабатываются методы ксенотрансплантации — пересадки больным органов животных, чаще свиньи, органы и ткани которой по антигенному составу ближе всего к человеческим. При этом с помощью генной инженерии они изменяются в такой степени, что иммунная система реципиента может не отторгать их. Такие трансгенные свиньи, являющиеся носителями генов человеческой иммунной системы, уже выращены в ряде стран и вполне могут служить донорами внутренних органов для человека. Уже имеется опыт трансплантации сердечных клапанов свиньи человеку, а также использования почки животных в качестве временной замены или «моста» для пациентов, которые ожидают подходящие человеческие органы [9]. Однако развитие ксенотрансплантации сдерживается тем, что в тканях свиньи обнаружены вирусы, которые не представляют для нее угрозы, но могут вызвать смертельную болезнь у человека из-за отсутствия у него иммунитета к ним. В связи с этим, а также с бóльшей вероятностью отторжения органов животных в настоящее время еще рано говорить о клиническом применении ксенотрансплантации. Остается также серьезная проблема, связанная с неприятием пересадки органов свиньи лицами, исповедующими ислам и иудаизм.

В условиях дефицита трансплантатов возникает серьезный деонтологический вопрос: кому в первую очередь производить трансплантацию? Главным критерием, определяющим выбор реципиента, согласно международным и отечественным принципам, является иммунологическая совместимость пары донор-реципиент. Как известно, иммунологические и биологические данные потенциального реципиента заносятся в базу данных, в так называемый лист ожидания. Такие листы ожидания имеются в крупных городах, регионах и на национальном уровне. При появлении донорского органа его иммунологические параметры сравниваются с соответствующими показателями людей, находящихся в «листе ожидания». При совместимости этих параметров данному реципиенту отдают предпочтение.

Если донорский орган подходит нескольким реципиентам из листа ожидания, то предпочтение отдается более тяжелому пациенту, особенно находящемуся в критическом состоянии. Если оба реципиента иммунологически совместимы с донором и находятся в критическом состоянии, то решение принимается на основании критерия очередности.

При трансплантации возникают и другие деонтологические вопросы: исходя из современных достижений трансплантологии пересадку каких органов можно рекомендовать больному? В условиях дефицита органов для пересадки можно ли каждому больному, нуждающемуся в трансплантации, рекомендовать ее, а если рекомендовать, то как деонтологически правильно это сделать?

С медицинской точки зрения, можно рекомендовать пересадку почки (например, при хроническом гломерулонефрите, осложненном выраженной хронической почечной недостаточностью), печени (например, при декомпенсированном циррозе печени или раке печени), сердца (например, при дилатационной кардиомиопатии), костного мозга (например, при лейкозах). Однако не следует рекомендовать пересадку кишечника или поджелудочной железы, поскольку эти операции еще находятся на стадии клинического испытания, и решения об этих пересадках принимаются в специализированных центрах. Но как быть с рекомендациями названных выше и уже апробированных трансплантаций? Мы полагаем, что здесь необходимо учитывать психологию больного и поступать осторожно: рекомендовать трансплантацию больному можно только в том случае, когда появятся реальные шансы для ее выполнения (после согласования с органами здравоохранения города или региона о выделении квоты, при пересадке почки или печени — при согласии родственников на изъятие почки или доли печени и после согласования вопроса с Центром трансплантации и т.д.).

В соответствии с «Законом о трансплантации» органы и ткани человека не могут быть предметом купли-продажи. Подобные законы имеются и в других странах. Но поскольку есть богатые больные и бедные здоровые, появляется искушение купить нужный орган для пересадки у здорового донора. При этом чаще речь идет об одном из парных органов (почка, яичко и т.д.).

Объявления о продаже одного из парных органов периодически появлялись и в российской прессе. В начале 90-х гг. XX столетия в Москве существовали кооперативы, торгующие биологическим материалом за баснословные цены, а так называемые предприниматели предлагали поставлять за высокую цену свежие сердца из мест межнациональных конфликтов [10].

Наряду с этим в печати неоднократно появлялись леденящие душу сообщения о похищении людей с целью последующего извлечения органов для пересадки. Однако судить о достоверности этих сообщений затруднительно, поскольку судебные решения по этим делам неизвестны общественности. Во всех этих случаях речь идет о преступных группировках, в которые входят врачи. Существует мнение, что криминальный бизнес по продаже органов и тканей от живых доноров и трупов существует в нашей стране и успешно развивается [6]. Поскольку криминальный бизнес по продаже органов на пересадку часто связан с их завозом «из бедных стран в более богатые страны», Всемирная медицинская ассоциация в мае 2010 г. приняла специальное решение о том, что и предоставление органов, и операции по их пересадке «должны проводиться в одной стране».

В связи с расслоением населения России по уровню доходов и соответственно по уровню доступности медицинской помощи увеличились возможности для нарушения очередности по листу ожидания в получении органов для трансплантации [2]. Для предупреждения таких нарушений необходимо строго выполнять указания ВОЗ — обеспечение органами для трансплантации должно проводиться только по медицинским показаниям, а не по финансовым и прочим соображениям.

В заключении вернемся к V Всероссийскому съезду трансплантологов [8], на котором проф. С. Готье остановился на нерешенных вопросах донорства. По его мнению, трансплантология не может двигаться вперед «без организации единой централизованной системы посмертного донорства органов» [7]. Это предполагает создание информационной сети по координации деятельности всей системы, что позволит добиться полноценного использования донорских ресурсов, которые должны контролироваться государством. Для этой цели готовится приказ Минздрава РФ о создании общенационального регистра, в котором будут фиксироваться все случаи смерти в больницах, которые так или иначе могут потенциально расцениваться как возможность изъятия донорских органов [5].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Введение в биоэтику / под ред. Б.Г.Юдина и П.Д. Тищенко. — М.: Прогресс-Традиция, 1998. — 382 с.

2. Галеева Г.Р. Актуальные правовые проблемы современной трансплантологии в России / Г.Р. Галеева // Медицинское право. — 2009. — № 4. — С. 21-24.

3. Готье С.В. Трансплантация печени / С.В. Готье, Б.А. Константинов, О.М. Цирульникова. — М.: Мед. информ. агентство, 2008. — 246 с. (С. 8, 10, 38-39, 53).

4. Гурвич А.М. Стойкие вегетативные состояния и смерть мозга. Биомедицинская этика /А.М. Гуревич; под ред. акад. РАМН В.И. Покровского. — М.: Медицина, 1997. — С. 189-197.

5. Иванов А. Здоровье так же заразительно, как и болезнь. Информация о проведении Всемирного дня почки / А. Иванов, В. Евланова, А. Папырин // Мед. газ. — 2012. — № 28. — С. 10

6. Комашко М.Н. Проблема презумпции согласия на изъятие органов и (или) тканей для трансплантации / М.Н. Комашко // Мед. право. — 2006. -№ 3; — С. 16-22.

7. Кузив Т. Грани новой трансплантологии: информация о V Всероссийском съезде трансплантологов / Т. Кузив // Мед. газ. — 2010. — № 83. — С. 11

8. Кузив Т. Искусственное сердце — уже реальность. Но проблема трансплантации органов по-прежнему остается: интервью с акад. РАМН С.В. Готье / Т. Кузив // Мед. газ. — 2012. — № 28. — С. 11.

9. Кэмпбелл А. Медицинская этика: пер. с англ., 2-е изд., испр. / А. Кэмпбелл, Г. Джиллетт, Г. Джонс; под. ред. Ю.М. Лопухина и Б.Г. Юдина. — М.: Гэотар-Медиа, 2007. — 378 с.

10. Лопухин Ю.М. Биоэтика / Ю.М. Лопухин // Вестник Рос. акад. мед. наук. — 1993. — № 9. — С. 41-46.

11. О трансплантации органов и (или) тканей человека: Закон Российской Федерации // Сб. законодательных актов РФ. — Вып. II (XXII). — М., 1993. — С. 49-54.

12. Об утверждении инструкции по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга: приказ Министерства здравоохранения РФ от 20.12.2001 г. № 460.

13. Об утверждении инструкции по определению критериев и порядке определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий: приказ Министерства здравоохранения РФ от 4.03.2003 г. № 73.

14. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: Федеральный закон: Принят 21 ноября 2011 г. // Рос. газ. (федеральный вып.). — 2011. — 23 нояб.

15. Переплётчиков Л. Трансплантология и органное донорство: заглянем в завтра: интервью с проф. А.В. Чжао / Л. Переплётчиков // Мед. газ. — 2012. — № 35. — С. 12.

16. Переплётчиков Л. Детская трансплантология: сомнения, сомнения…: интервью с проф. М.М. Кабаком / Л. Переплётчиков // Мед. газ. — 2012. — № 38. — С. 12.

17. Форсман В.Н. Деонтологические и социально-правовые аспекты клинической трансплантации жизненно важных органов / В.Н. Форсман, Б.В. Петровский, О.С. Белоусов // Деонтология в медицине. Т. 1. — М.: Медицина, 1988. — 351 с. (С. 217).

18. Шалягин Ю. Кому нужны человеческие органы на небесах? / Ю. Шалягин // Мед. газ. — 2012. — № 30. — С.3.

19. Ярошецкий А.Н. Роль анестезиолога-реаниматолога в обеспечении донорства органов для трансплантации / А.Н. Ярошецкий, Д.Н. Проценко, Б.Р. Гельфанд // Анестезиология и реаниматология. -2010. — № 3. — С. 4-8.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:

Сапёров Владимир Николаевич,

заведующий кафедрой госпитальной терапии № 1 с курсом фтизиатрии ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова», доктор медицинских наук, профессор

Адрес для переписки:

428034, Чувашская Республика, г. Чебоксары, ул. Университетская, д. 24

Тел.: +7 (8352) 62-60-50, 7 (8352) 58-46-30

E-mail: sv_oreshnikov@mail.ru

INFORMATION ABOUT THE AUTHOR:

Vladimir Nikolaevich Saperov

head of Hospital Therapy department № 1with Course of Phthisiology at the FSBEI HPE «the Chuvash State University named after I.N. Ulyanov», Doctor of Medicine, professor

Correspondence address:

Universitetskaya Str., 24, Cheboksary, the Chuvash Republic, 428034

Tel.: +7 (8352) 62-60-50, + 7 (8352) 58-46-30

E-mail: sv_oreshnikov@mail.ru

V.N. SAPEROV

TRANSPLANTOLOGY IN RUSSIA: ACHIEVEMENTS

AND OUTSTANDING PROBLEMS

The Chuvash State University named after I.N. Ulyanov , Cheboksary

The article deals with describing the achievements of world and Russian transplantology and outstanding issues of transplantology in Russia. The main problem is necessity of government regulation of cadaveric organ donation.

Key words: transplantology, transplantation, organ donation, presumed consent, ethics, legislation.