УДК 61(091)

© Саперов В.Н., 2014

Поступила 15.10.2014 г.

В.Н. САПЕРОВ

ДОКТОР ФЕДОР ПЕТРОВИЧ ГААЗ — ПРИМЕР СЛУЖЕНИЯ ПРОФЕССИИ

Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова, Чебоксары

Врачи делятся на тех, кто знает заслуги Федора Петровича Гааза, и на тех, кто не знает их. Знакомство с врачебным подвигом святого доктора Федора Петровича Гааза способствует повышению нравственного уровня врача.

Академик А.И. Воробьев

Приведено описание подвижнической деятельности Федора Петровича Гааза. Отмечаются его заслуги в открытии в Москве больницы для неимущих людей и первой в Москве больницы скорой медицинской помощи, в которых лечебная помощь оказывалась бесплатно.

Ключевые слова: Федор Петрович Гааз, благотворительность, бесплатная медицинская помощь.

Среди отечественных врачей-подвижников имя Ф.П. Гааза занимает особое место благодаря его беззаветному служению врачебному долгу.

Доктор Фридрих Иосиф Гааз (Friedrich Joseph Haass) родился в 1780 г. в неболь­шом немецком городке возле Кёльна. Медицинское образова­ние получил в Вене. В 1802 г. к нему обратился по болезни русский вельможа Репнин, оказавшийся проездом в Германии. Быстро поправившись, он высоко оценил врачебные способности молодого доктора и уговорил его отправиться вместе с ним в Россию. Ф.И. Гааз поселился в Москве, где его стали звать Федором Петровичем.

В Москве Ф.П. Гааз быстро приобрел репутацию отличного специалиста, безотказного врача, оказывающего помощь независимо от материального положения больного. Вскоре Федор Петрович стал одним из самых популярных врачей Москвы. Его приглашали на консультации в самые богатые дома, к нему приезжали на прием со всей необъятной России. Наряду с этим он безвозмездно оказывал помощь неимущим больным, бесплатно консультировал больных во многих московских больницах и «богоугодных заведениях», завоевав уже в первые годы своей работы любовь и признательность обездоленных и обиженных судьбой людей. В 1803 г. он был назначен главным доктором Павловской больницы, одной из самых престижных в древней русской столице, а затем — главным врачом Староекатерининской больницы, которая явилась родоначальницей городской общественной медицины. Несмотря на свое бескорыстие, он в силу своего положения и упорного труда стал весьма состоятельным человеком, при­обрел дом в Москве, имение в подмосковном селе Тишки, где устроил суконную фабрику. В полном соответствии с модой того времени он выезжал к больным в карете, запряженной цугом четырьмя белыми лошадями.

В 1828 г. московский генерал-губернатор князь Д.В. Голицын (по тому времени очень культурный и гуманный администратор) предложил доктору Ф.П. Гаазу войти в состав организованного им же губернского «попечительного о тюрьмах комитета». Федор Петрович ответил не сразу, а согласился лишь после того, как посмотрел московские пересылочные тюрьмы.

«Увидев воочию положение тюремного дела, войдя в соприкосновение с арестантами, Федор Петрович, очевидно, ис­пытал сильное душевное потрясение. Мужественная душа его не убоялась, однако, горького однообразия представившихся ему картин… С непоколебимою любовью к людям и к правде вгляделся он в эти картины и с упорной горячностью стал трудиться над смягчением их темных сторон»*.

Сделавшись, как член комитета, главным врачом москов­ских тюрем, Федор Петрович прежде всего обратил внимание на главную пересылочную тюрьму, расположенную на Во­робьевых горах. В эту тюрьму поступали арестанты из 24 гу­берний европейской России, отсюда арестанты партиями от­правлялись на каторгу и в ссылку в Сибирь через г. Влади­мир, поэтому дорога называлась Владимирским трактом или «Владимиркой». Ежегодно из Москвы по этой дороге отправ­лялись 8-10 тыс., в отдельные годы — до 18 тыс. заключен­ных.

Следует отметить, что если не считать осужденных за уго­ловные преступления, которых было сравнительно немного, основную массу арестантов составляли так называемые поли­тические, лица, отправляемые административно по месту жи­тельства, просрочившие паспорта, беглые кантонисты, крепо­стные крестьяне, которых помещик мог ссылать без всякого суда, и даже посылаемые за счет помещиков до их имений крепостные, бывшие на подсобных заработках.

В пересылочной тюрьме Ф.П. Гааз увидел неимоверные физические и нравственные страдания заключенных. Прежде всего, его до глубины души поразила распространенная тогда во избежание побега система препровождения некоторых арестантов «на пруте», к которому приковывалось 6-8 наручников, в каждый из них заключалась рука арестанта. Таким образом, к одному пруту длиною чуть более метра приковывалось 6-8 арестантов, различных по возрасту, росту, здоровью, мужчин и женщин.

«Топчась около прута, наступая друг на друга, натирая затекавшие руки наручниками, железо которых невыносимо накалялось под лучами степного солнца и леденило зимой, причиняя раны и отморожения, несчастные ссыльные следова­ли к месту назначения. Они оставались «на пруте» и во время сна, и при отправлении естественных надобностей. Лишь в тех случаях, когда товарищи по пруту приволокли с собой умирающего или тяжко больного, на которого брань, про­клятия и даже побои спутников уже не действуют ободряющим образом, охрана бывала вынуждена на очередном этапном пункте отключить от прута таких горемык».

Ф.П. Гааз с самого начала повел яростную борьбу против прута. Прежде всего, на правах «главного тюремного доктора» он снимал с прута кого только мог: больных, детей, стариков, ослабевших арестантов. Однако главной его задачей было радикальное решение вопроса «о пруте». Заручившись под­держкой князя Д.В. Голицына, Ф.П. Гааз писал многочис­ленные мотивированные ходатайства в правительственные органы, лично посетил десятки высокопоставленных чиновни­ков, но добиться отмены бесчеловечной системы этапирования заключенных «на пруте» в государственном масштабе ему так и не удалось. В конце концов, он добился отмены «системы прута» для Москвы. Теперь прибывающих в Москву «на пруте» ссыльных перековывали в изобретенные им ножные кандалы облегченного типа. До Гааза кандалы весили почти 16 кг. Усовершенствованная им модель с внутренней кожаной прокладкой (чтобы ноги не натирались), которую он испытал на себе, — всего 5 кг. Такова была мера уступки полицейского начальства, об отмене кандалов для этой группы арестантов не могло быть и речи. Однако для заклю­ченных это было громадным облегчением, и они были глубоко благодарны «тюремному доктору». «Гаазовские» облегченные кандалы были изготовлены на его средства, а также на пожертвования его знакомых и богатых людей.

Облегченные кандалы Ф.П. Гааз испытал на себе. Сохранился такой эпизод из жизни Ф.П. Гааза [2]. Однажды гражданский губернатор Олсуфьев, пришедший к Ф.П. Гаазу по делу, еще не входя в кабинет доктора, услышал какое-то позвякивание. Он вошел и увидел, как Федор Петрович шагал по своему кабинету, считая полушепотом: «двести один, двести два, двести три…».

Увидев губернатора, Гааз остановился.

— Что вы считаете, Федор Петрович?

— Я должен пройти еще 250 кругов. На мне — вы видите? — новые кандалы, которые я хочу предложить. Надо проверить, как можно пройти в них пять-шесть верст.

И он продолжил шагать и считать. Когда он кончил, губернатор не удержался и обнял смущенного старика.

— Ну и как? — не выдержал и поинтересовался Олсуфьев.

Радостный Гааз улыбнулся:

— В таких кандалах можно хоть до Сахалина дойти.

Помимо этого Ф.П. Гааз приобретал на личные средства и пожертвования благотворителей одежду для пересылаемых арестантов, а также бандажи для арестантов, страдающих грыжей. Заслугой Ф.П. Гааза является также установка в камерах нар с матрацами из соломы и с подушками, набитыми балтийскими водорослями, очищающими и дезинфицирующими воздух. Матрацы менялись каждые полгода, что препятствовало завшивленности и распространению клопов.

Огромной заслугой Ф.П. Гааза было открытие при пере­сыльной тюрьме больницы на 120 коек. Ведь среди пребыва­ющих арестантов было много больных. Он регулярно обходил все пересылочные тюрьмы Москвы. Для каждого арестанта находил простые и ободряющие слова, многим оказывал материальную поддержку, ходатайствовал за заключенных, хлопотал о пересмотре дел невинно осужденных, помилова­нии тяжелобольных и престарелых, добивался направления сирот умерших арестантов в приюты, а выходящих на волю бездомных стариков — в богадельни. В журналах московского тюремного комитета зафиксировано 142 ходатайства Ф.П. Гааза относительно пересмотра дел или смягчения наказания. С открытием больницы представилась возможность направлять в лазарет пересыль­ной тюрьмы больных, а также ожидающих окончательного решения на кассационную жалобу, члена семьи арестованно­го, добровольно следующего с ним в ссылку, в случае болезни арестанта и т.д. Только за последние 16 лет работы Ф.П. Гааза избежали этапа или последний был отсрочен почти для 13 тыс. арестантов. Это дало им возможность набраться сил перед дальней дорогой.

Об отношении Ф.П. Гааза к больным тюремной больницы может свидетельствовать такой факт [2].

Однажды император Николай I, осматривая тюремную больницу, поинтересовался, нет ли у тюремного начальства претензий к доктору. Дежурный офицер отрапортовал:

— Осмелюсь, Ваше Императорское Величество, доложить. Лечение и содержание больных вполне достаточно… Однако господин доктор Гааз, случается, препятствует исполнению законов, потакая арестантам. Вот, к примеру, сей бородатый в том углу содержится в больнице уже третий месяц без видимых болезней, токмо филантропической волей доктора Гааза.

— Что же это ты, Федор Петрович, самовольничаешь? — спросил император.

Гааз, стоявший в стороне, сделал шаг, другой и прямо перед императором опустился на колени, склонив голову. Царь с улыбкой оглядел окружающих.

— Добро уж, Федор Петрович! Прощаю. Но впредь будь благоразумней. Что ж это ты?.. Не слышишь разве? Я сказал: прощаю, встань.

— Государь, не встану, если Ваше Величество не услышите меня. Это бедный старик, очень слабый. Он не может в оковах идти в Сибирь. Он умрет в начале дороги. Государь, прошу, умоляю Вашего монаршего великодушия, помилуйте его. Пусть он встретит кончину в своем доме, в семье.

Николай нахмурился. Посмотрел на старого арестанта, на Гааза, который поднял голову, и его выпуклые голубые глаза влажно поблескивали от слез, но не опускались перед тяжелым взглядом царя.

— Ну что ж, милую! Отпустите его вовсе! На твою совесть, Федор Петрович…

За все годы работы тюремным врачом Ф.П. Гааз ни разу не пропустил день отправки арестантов и ссыльных из Москвы. «Ни воз­раст, ни упадок физических сил, ни постоянные столкновения с этапным начальством, ни недостаток средств не могли охладить его к этой службе». Каждый понедельник, в день отправки ссыльных, Гааз на своей пролетке направлялся в главную пересылочную тюрьму. Москва знала его пролетку, и на пути ее следования у дороги обыватели к условленному времени выставляли корзины, мешки, узлы с продуктами и одеждой. Никто их не трогал: все знали, кому они предназна­чены. Кучер Гааза привычно останавливался, подбирал и упаковывал их в пролетку, добавляя их к тому, что было при­обретено самим Гаазом.

Приехав на Воробьевы горы, Федор Петрович обходил ряды арестантов, а кучер по его указанию раздавал привезен­ное: кому калач, кому рукавицы, кому рубашку. Последний раз он всматривался в лица арестантов и ссыльных, которым предстоял 6-месячный переход, выискивая больных и ослабленных, которым он еще мог бы помочь. После этого полицейские про­водили перекличку.

А потом «наступали минуты, которые по силе трагичности, по глубине человеческих чувств не поддаются описанию. Их даже трудно передать словами». Арестанты крестились на церковь и вслед за тем сами, без всякой команды, по веле­нию сердца подходили к Гаазу, становились перед ним на колени, благословляли его и благодарили за все, что он им сделал.

Если Ф.П. Гааз видел, что какой-то арестант пребывал в полном отчаянии, то он нередко становился в колонну арес­тантов и шел с ними десятки километров по Владимирской дороге. Высокая фигура старика в черном фраке с Владимир­ским крестом в петлице, а зимой — в старой волчьей шубе, была видна всей колонне.

Огромной заслугой Ф.П. Гааза является организация в Москве первой скорой медицинской помощи [1].

«Постоянно разъезжая по Москве, встречаясь с бедностью, недугами и несчастиями лицом к лицу, он наталкивался иног­да на обессиленных нуждою или болезнью, упавших от изнеможения где-нибудь на улице и рискующих под видом «мертвецки пьяных» быть отправленными на «съезжую» бли­жайшей полицейской части, где средства для распознавания и лечения болезней в то время совершенно отсутствовали, а средства «для вытрезвления» отличались простотой и реши­тельностью».

После длительных ходатайств, хлопот и унижений Ф.П. Гаазу удалось открыть на Покровке в приспособленном здании, которое он отремонтировал за свой счет и на деньги, добы­тые у благотворителей, «больницу для бесприютных», в кото­рой он бесплатно оказывал помощь «поднимаемым на улице в бесчувственном состоянии, не имеющим узаконенных видов, ушибленным, укушенным, отравленным, обиженным и т.д.». За последние 10 лет жизни Гааза в этой больнице лечилось около 30 тыс. больных, которые нашли здесь «кров и уход, тепло и медицинскую помощь».

Несмотря на свою занятость административной и общественной деятельностью, Ф.П. Гааз до самой смерти занимался лечебной практикой. Он часто выезжал к больным на дом в любое время суток и принимал нуждающихся в лечебной помощи у себя дома, причем неимущим и бездомным помощь оказывалась бесплатно, и часто доктор сам давал пациентам деньги на лекарства. Личность Гааза как прекрасного врача, готового всегда прийти на помощь нуждающемуся, была известна во всех слоях общества. «У Гааза нет отказа», — говорил о нем простой народ.

Однажды к нему обратился богатый пациент с многочисленными, как мы теперь бы сказали, общеневротическими жалобами. Обследовав больного, Гааз выписал ему рецепт по латыни [4]. Аптекарь перевел больному совет врача: «Пусть лучшим лекарством для тебя будет веселое расположение духа, отдых и умеренная диета». Эта рекомендация заимствована Ф.П. Газом из «Салернского кодекса здоровья», написанного в XIV столетии [5]. Там есть такая рекомендация, написанная в стихотворной форме:

«Если ты хочешь здоровье вернуть,

Пусть будут врачами твоими трое:

Веселый характер, покой и умеренность в диете».

Ф.П. Гааз отличался необыкновенной скромностью, ни­когда не говорил о себе, а всегда только о тех, кто нуждался в его помощи и сострадании. Он не расценивал свою дея­тельность как проявление милосердия, запрещал произносить это слово и всегда подчеркивал, что он лишь выполняет свой долг. Ф.П. Гааз был одинок в личной жизни, никогда не был женат. Вся его жизнь прошла в заботах о других людях.

«Чем дальше шли годы… тем резче изменялись образ и условия жизни Гааза. Быстро исчезли белые лошади и каре­та, с молотка пошла оставленная без «хозяйского глаза» и заброшенная суконная фабрика, бесследно продана была не­движимость, обветшал оригинальный костюм». Будучи штатским генералом (действительным статским советником) и имея достойную заработную плату, он практически все деньги тратил на больных и на улучшение положения арестантов. В последние годы Ф.П. Гааз жил в небольшой комнатке, имея для жизни лишь самое необходимое. «И когда в 1853 г. пришлось хоронить некогда видного и известного московского врача, обратившегося, по мнению некоторых, в смешного одинокого чудака, то оказалось необходимым сде­лать это за счет полиции…. Все оставшееся после него имущество оказалось состоя­щим из нескольких рублей и мелких медных денег, из плохой мебели, поношенной одежды, книг и астрономических инстру­ментов. Отказывая себе во всем, старик имел только одну слабость: усталый от дневных забот, любил по ночам смот­реть на небо…».

«Святого доктора», как его звали уже при жизни, прово­жали в последний путь около 20 тысяч человек; гроб несли на руках до самого кладбища. Для сохранения порядка специ­ально на похороны прибыл полицмейстер с отрядом казаков, но когда он «увидел искренние и горячие слезы собравшегося народа, то он понял, что трогательная простота этой церемо­нии и возвышающее душу горе толпы служат лучшей гаран­тией спокойствия. Он отпустил казаков и, вмешавшись в тол­пу, пошел пешком на кладбище».

Федор Петрович Гааз до настоящего времени остается об­разцом беззаветного и бескорыстного выполнения врачебного долга. В 1911 г. благодарные москвичи на свои средства поставили памятник Ф.П. Гаазу в Малом Казенном переулке.

Когда Вы будете в Москве, посетите Введенское кладбище и найдите могилу Ф.П. Гааза. Постойте у его могилы, пусть в Вашей памяти хотя бы в общих чертах предстанет земной путь этого удивительного человека. А потом смахните пыль с надгробной плиты, и Вы увидите эпитафию: «Спешите делать добро». Это не просто красивые слова, это духовное завещание и символ всей жизни святого доктора Федора Петровича Гааза.

«Спешите делать добро», — разве не к этому призывает нас профессиональный врачебный долг и медицинская этика?

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Грандо А. Федор Гааз: Счастье — делать счастливым других / А. Грандо // Мед. газ. — 1977. — № 61. — С. 11.

2. Заранкин Ю. Доктор в кандалах / Ю. Заранкин // Мед. газ. — 2011. — № 46. — С. 15.

3. Кони А.Ф. Собр. соч. Т. 5. / А.Ф. Кони. — М.: Юрид. лит., 1968. — 324 с.

4. Ногаллер А.М. Федор Петрович Гааз (1780-1853 гг.) — врач и гуманист / А.М. Ногаллер // Клин. мед. — 2002. — № 4. — С. 79-80.

5. Петровский Б.В. / Деонтология в медицине. Т 1. — М.: Медицина, 1988. — С. 64.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:

Саперов Владимир Николаевич

заведующий кафедрой госпитальной терапии № 1 с курсом фтизиатрии ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова», доктор медицинских наук, профессор

Адрес для переписки:

428034, Чувашская Республика, г. Чебоксары, ул. Университетская, д. 24

Тел. + 7(8352) 62-60-50, 7 (8352)58-46-30

E-mail: sv_oreshnikov@mail.ru

INFORMATION ABOUT THE AUTHOR:

Vladimir Nikolaevich Saperov

head of Hospital Therapy department № 1 with Course of Phthisiology at FSBEI HPE «the Chuvash State University named after I.N. Ulyanov», Doctor of Medicine, professor

Correspondence address:

Universitetskaya str., 24, Cheboksary, the Chuvash Republic, 428034

Tel.: +7(8352) 62-60-50, +7(8352) 58-46-30

E-mail: sv_oreshnikov@mail.ru

V.N. SAPEROV

DOCTOR FEDOR PETROVICH GAAS IS AN EXAMPLE OF PROFESSIONAL SERVICE

the Chuvash State University named after I.N. Ulyanov, Cheboksary

The description of selfless activity of Fedor Petrovich Gaas, his contribution to opening hospital for poor people in Moscow and the first emergency hospital where medical care was free of charge.

Key words: Fedor Petrovich Gaas, charity, free medical care.

* Эта и другие цитаты, приведенные в данном очерке, взяты из рабо­ты известного судебного деятеля России второй половины XIX сто­летия А.Ф. Кони «Федор Петрович Гааз» [3].